Тогда Готланд был объявлен русской провинцией в составе Российской империи и управлялся - недолго, правда, русским губернатором.
Но - давайте войдем в прохладные залы музея - в самом центре старого города Висбю.
Уже у входа нас встречает внушительный портрет основателя - это: Пэр-Арвид Сэве/ Pär Arvid Säve (1811-1887), исследователь ранней истории Готланда, служил адъюнктом школы в административном центре острова - городе Висбю с 1835-го по 1871-й год. Собрал и записал - не только на письме, но и в рисунках фольклор жителей Готланда, легенды и сказания на разных диалектах - а их на острове не один, а несколько.
Именно огромная коллекция Пэра-Арвида Сэве и легла в основу богатого собрания главного музея острова, который называется Готландс Фурнзал/ Fornsal.
Записанные Сэве в 19-м веке сказки и легенды острова Готланд были изданы только почти 100 лет спустя - в 50-х и 60-х годах XX века.
Среди этих сказаний и история морского пиратства, и самогоноварения.
Запретные способы обогащения, судя по записям Сэве, процветали на Готланде, и жители его - объдиненные круговой порукой - промышляли контрабандой, нередко специально устраивая ловушки проходящим кораблям. А заманив их на мель или прибрежные скалы - грабили суда, продавая найденное в трюмах и каютах на рыночной площади Висбю.
Население Готланда издревле считало себя как бы отдельным островным государством, говоря об остальной Швеции, как о материковой, а о жителях ее с иным говором и привычками - с некоторым пренебрежением.
Долгое время жители Готланда ускользали из-под гнета центральных, стокгольмских властей, из-под налогообложения, военной повинности - известно ведь: чем дальше от властных структур, тем больше свободы.
Так и на Готланде - долгое время существовало крепкое самоуправление, свои органы власти, которые подчинялись, бывало такое в истории - больше датчанам или немецким, ганзейским купцам, чем королю, сидевшему в шведской столице.
Эта выработавшаяся столетиями привычка - легко переходить из рук в руки, менять окраску и приспосабливаться - сыграла на руку и российскому адмиралу Николаю Андреевичу Бодиско - ставшему русским губернатором Готланда весной 1808-го года.
Было это в разгар последней русско-шведской войны за Финляндию и основные боевые действия велись именно у ее берегов и на суше.
Про остров Готланд шведы, казалось, совершенно забыли и он никем не оборонялся. Еще при Густаве 3-м, в начале войны с Россией, в 1788-м году крепость Карлвсэрд у городка Слите на северно-восточном побережье были взорвана, артиллерийский батальон острова - 400 человек - был отправлен на поля сражений в Финляндию.
Готланд, называвшийся когда-то "Шведским Гибралтаром", сын Густава 3-го -Густав 4-й Адольф попытался даже ПОДАРИТЬ рыцарям Мальтийского ордена. Они, к счастью, отказались принять подарок, хотя остров, по описаниям того времени "изобиловал всяческими богатствами, достаточными не только для содержания войск, которые там могут быть расквартированы, но и для восстановления приходящих в упадок торговли и хозяйства"...
Вот на этот-то остров и высадилось девять торговых российских судов - без пушек и военного эскорта, но со ШВЕДСКИМИ флагами на мачтах.
Мало героического было в этой сцене - пасущиеся на зеленых лугах овцы и зеленого же цвета лица русских деревенских парней, плохо перенесших качку на бурном по весне Балтийском море.
Шведы были взяты врасплох и вся эта опереточная оккупация, длившаяся менее трех недель - прошла без единого выстрела.
Не было пролито ни одной капли крови, никто не пострадал, горожане передали адмиралу Бодиско ключ от города Висбю, куда он и вступил - как положено - на белом коне.
Теперь, на втором этаже музея Готландс-фурнзал - Николай Андреевич Бодиско лежит в узкой и короткой - по-спартански простой кровати - спит, повернувшись к посетителям спиной.
Экскурсоводы объясняют, что были вынуждены разместить мундир адмирала и рыцаря многих орденов именно так - только потому, что не нашлось никаких портретов русского губернатора Готланда и никак было не узнать, как же выглядел этот мужественный и просвещенный военный, последователь Вольтера, пытавшийся быть добрым и справедливым по отношению к своим новым - шведским - подданным.
Конечно, в тягость малому населению острова было содержание русского гарнизона - но недаром роняли украдкой слезы прелестные купеческие дочки, когда подчиненным адмирала Бодиско пришлось остров покинуть: о благородстве русских офицеров, элегантности казачьих полковников, их умении изъясняться на французском, галантно целовать дамам ручки, танцевать и делать щедрые подарки - и сегодня Вам с удовольствием расскажут в музее Готланда.
История сохранила и взаимные обвинения готландских правителей в предательстве, и в растрате казенного имущества, и в чрезмерной услужливости по отношению к адмиралу Бодиско, которого пытались - уже после ухода кораблей с острова - называть "кровавой собакой".
Сводились счеты, раздавались упреки - кто держал накрытыми столы для русских офицеров во всякое время суток, кто устраивал балы для сливок общества, приглашая умелых танцоров-русских, кто нажился на поставках им же гнилого мяса и скисшего пива, кто прятах порох в подвалах, продавая его втрое дороже своим же, шведским войскам, подошедшим к объявленному российской провинцией Готланду.
Никто, однако, не может упрекнуть адмирала Бодиско в нечестности или стяжательстве. Так и осталась единственным трофеем - походная его икона покровителя мореходов - святого Николая - в зале музея острова Готланд.
А польза от русской оккупации Готланда была хотя бы в том, что на острове было образовано Народное Ополчение для его обороны от потенциального врага - которого ждали, конечно же, с востока...
